Я вышел на площадь.

Тротуары были завалены пожухлыми мертвыми деревьями, с развороченными стволами, под ногами хрустело битое стекло, память об разрушительном урагане "Анастасия"

Посреди широкой площади заваленой мусором, на постаменте высился памятник. Но не ленину, как это было принято во всех городах постсоветского пространства, а какому то мужику в пальто, квадратных очках нацепленных на длинный прямой нос, с вязанным шарфом и акустикой за спиной..
"этакий шестиструнный самурай..." подумалось мне

"лети мотылек.. лети отсюда! "

Перешагнув через пустой панцырь черепахи я подошёл к постаменту в поисках таблички. Её не было. И, судя по сколам, табличку выдирали монтировкой, что бы сдать на медь...

Памятник страдающий от голубей и грязного мусорного ветра ,
проводил меня безразличным бронзовым взором из под очков.

При выходе с площади, на косо стоящем фонаре, на цепи была подвешена клетка собранная из подручного кованного забора. В ней лежало небольшое тельце, ветер чуть шевелил обломанные, похожие на стрекозиные, крылья.
Криво прикрученная проволокой табличка гласила:
"моргана"

Вечерело. Я шел в свой подвал, где меня ждал огромный ручной манул.
Я чувствовал себя почти Уилом Смиттом, но только очень больным и несчастным.